Как призывный набат ..."О Володе Высоцком я песню придумать решил, но дрожала рука и мотив со стихом не сходился..." Боже, действительно, как же трудно! Вот вывел только на бумаге: Вы-соц-кий - и он уже высок, а я тут, на земле, трогаю руками тень, собираю пепел его сердца, чувствую запах вечноживых цветов его слова. Вы-соц-кий... Каким он был, Высоцкий Владимир Семенович, человек, чьему рождению радуются люди вот уже шестидесятый раз? Кто он сейчас? Что сделал тот, от чьего рождения впору было бы отмерять новую эру? Час зачатья я помню неточно, Видно память моя однобока. Но зачат я был ночью порочно, И явился на свет не до срока... Поэт приходит в мир не по собственной прихоти и уж тем более поэтами не становятся. Поэт - это сильнодействующее снадобье для больного мира, когда никакой больше надежды нет - это дар Божий, если не сам Бог. Первым костюмом Володи была военная форма. Он, "здоровый трехлетка", гасил песком зажигательные бомбы, попадавшие на крышу его дома на Большом Каретном, где находилась знаменитая "коммуналка на 38 комнаток". И потом, в Германии, в составе "семьи солдат оккупационных войск", Володя оставался маленьким солдатом. Маленьким освободителем. И раздоры-разводы родителей, прошедшие своим лезвием совсем не мимо Володиного сердца, и мачеха... Так много - и все в самом начале жизни! И ведь так и не снял он с себя до последних дней этого военного мундира, в который одела его сама судьба, явив его в минуту страшную, роковую. Слышал с берега в начале - Мне о помощи кричали, О спасении... Не дождались, бедолаги, Я лежал, чумной от браги В расслаблении... Жил я славно в первой трети, Двадцать лет на белом свете По влечению. Жил безбедно и при деле, Плыл, куда глаза глядели, По течению... Наверное он все-таки хотел избавиться от униформы и просто пожить обывательской жизнью. Не потому ли он поступает в совершенно стандартный институт, потом женится, производит на свет сыновей... Но зерно брошено, росток пробился наружу и вот уже вскоре станет плодоносить. Все летит к чертям - сначала институт, потом семья... Потом - жестокая боль человека, внезапно ощутившего, что живет не своей жизнью, боль, которую он пытался лечить сильнодействующими "лекарствами"... И все ради чего? Тогда это было известно только Господу Богу! Теперь и нам... Пей отраву - хоть залейся! Благо - денег не берут! Сколь веревочка не вейся, Все равно совьешься в кнут! Все равно совьешься в кнут... Как во смутной волости, В лютой, злой губернии, Доставались молодцу - Всё шипы да тернии... Он обиды зачерпнул, зачерпнул, полные пригоршни Ну а горюшка хлебнул - Не бывает горше! Да, лекарство помогало. Помогало настолько, что на всю жизнь стало его неотъемлемым другом - врагом. Но кто знает иной способ выжить чистому душой человеку в этом срамном мире оболганных догм, украденных заслуг и искаженной истории? Где найти выход? Высоцкий этот выход нашел. Свой собственный путь обнаружил он однажды. Свой КРЕСТ. Я освещен, доступен всем глазам. Чего мне ждать - затишья или бури? Я к микрофону встал, как к образам. Нет-нет, сегодня - точно к амбразуре. Вся его дальнейшая жизнь будет отдана творчеству, творчеству в чистейшем смысле этого слова. Мелкие монеты бытовухи для него не имели ценности - он любил королеву и играл ва-банк, потому что самым любимым его занятием было - заглядывать за край, за последнюю черту, за горизонт. Но ему было мало! Мало "только" писать песни, мало "только" играть в театре - он хотел жить этими жизнями, становясь то Гамлетом, то старшиной из-под Курской Дуги, то альпинистом, то начальником отдела борьбы с бандитизмом - и всеми этими жизнями он жил, умножив стократ ему отпущенный срок. И каждый момент этих жизней, которые мы называем его "ролями в театре и кино", он проживал именно на краю добра и зла, никогда надолго не заходя в одну из областей. Быть на краю - значит быть человеком. Что-то воздуху мне мало, Ветер пью, туман глотаю, Чую с гибельным восторгом - Пропадаю, пропадаю... Вдоль обрыва, по-над пропастью, По самому по краю, Я коней своих нагайкою стегаю, Погоняю! Кому нужен был тайфун в гладком море макулатуры? Книги своей Высоцкий так и не увидел. Для государства, в котором довелось ему жить, его просто не существовало! Что может быть ужаснее для горящего пламени, чем лед равнодушия? Пусть бы уж лучше ругали, били, - но НЕ ЗАМЕЧАТЬ? Когда нам, псам-борзописцам, разрешили мявкать по поводу Высоцкого, то первое, что мы сделали, это возрыдали о тяжкой доли притесняемого гения... Но разве был он несчастен? Разве не видел он этих миллионов благодарных глаз, не слышал из каждого открытого окна свой голос? Разве не объездил весь мир в поисках страны где жить хорошо? Разве не понимал, что только умерший колос даст земле новые семена? Потом какая-то хитрая гнида растиражировала его тысячами, старательно выбирая из всего, что он сделал, самое "простенькое", самое "популярненькое" - и вот пред нами уж возрос "поэт, художник, гражданин". Еще чуть-чуть и старые пленки рассыпятся в порошок, еще немного и (не дай Боже!) он навсегда останется для "простых людей" лишь "капитаном Жегловым". Я гордился косою саженью - нате, смерьте! Я не знал, что подвергнусь суженью после смерти! Но в обычные рамки я вставлен - на спор вбили, А косую, неровную сажень - распрямили! ...Тишина надо мной раскололась, Из динамиков хлынули звуки, С крыш ударил направленный свет. Мой, отчаяньем сорванный голос Современные средства науки Превратили в приятный фальцет. Социалистические исследователи, сильно картавя, любили рассуждать о том, как ему удавалось "так точно понимать истинную народность, без искажения воспроизводя характеры своих героев, переживать их жизни до такой степени "изнутри". До какой степени? Что удивительного в том, что поэт ЗНАЕТ об этом мире все, если поэт - сын Божий? Вы скажете - "Крамола"? "Ересь"? Но почему человека, кормившего забитых оборванцев оторванными от своего сердца кровоточащими кусочками мы называем "автором-исполнителем", а того, кто умел превращать воду в вино возносим до небес? Потому ли, что вино нам всегда было ЦЕННЕЕ свободы? Грязью чавкая жирной да ржавою, Вязнут лошади по стремена... Но влекут меня сонной державою, Что раскисла, опухла от сна... Я стою как перед вечною загадкою Пред великою, да сказочной траною... Перед солоно, да горько-кисло-сладкою, Голубою, родниковою, ржаною.... Хотел ли он чего-то получить для себя лично, приходя на поклон к разжиревшим "стихоплетуткам" совдепии, чином не ниже майора? Было ли ему больно от того, что эта... плесень, заполонившая полки книжных магазинов, заражает юные души неизлечимым вирусом лицемерия и послушной массовой подлости? Предполагаю, что многие мои "коллеги" сегодня пустят классические слюни и напишут, что Высоцкий - "поэт, к сожалению не доживший до времени свободы!" Ха-ха-ха три раза! Вся свобода, которой мы разродились сегодня - зачата и выношена Его Величеством Художником, ибо слово - единственная возможность доброго воздействия на человека. Только добро ни к чему не принуждает, не призывает, но открывает глаза слепым и оживляет омертвелые души. Художник жизнью своей доказывает право на такое СЛОВО, волоча полудохлую нацию к свету, к любви, к Богу. ... А то, что мы, как всегда, "не до конца поняли" и вместо свободы напялили на себя новый хомут - так это уже чисто конкретная НАША проблема. "Двери настежь у вас, а душа взаперти. Кто хозяином здесь - напоил бы вином"! А в ответ мне: "Видать, был ты долго в пути И людей позабыл - мы всегда так живем! Траву кушаем, век на щавели, Скисли душами, опрыщавели! Да еще вином много тешились, Разоряли дом, дрались, вешались". "Основа мироздания - это слово, а люди и поступки их - лишь отражения этих слов. Человек, по сравнению со словом слишком малоемок, чтобы вместить истину. Владимира Высоцкого можно назвать Человеком- Словом, ибо он вместил в себя истину слова и ему хватило мужества показать ее людям, отдать ее для наполнения пустующих и пересыхающих душ. Это словно небо и земля сотворили его из некоей сверхчувствительной, сверхотзывчивой материи - его образ, его музыка, его слово слиты воедино и весь он - необыкновенный инструмент, струны которого - жилы и нервы - отзываются на любое прикосновение пальцев времени... Но всегда и везде - перед простыми смертными или перед Богом, они, эти струны, говорили только одну единственную истину, только правду. Он видел все как при свете молнии и все, что он делал, было прорывом сквозь стили и манеры к пронзительной правде 1". "Сеять разумное, доброе, вечное"... Сеять в промерзшую, опухшую ото сна землю, стоя по колено в трясине, заливая отравой вечно вопрошающий и вечно алчущий мозг... Судьба художника в России? ...Но жизнь не кончается. Жизнь вообще никогда не кончается! А потому и сегодня, на земле этой вечно недопонимающей страны "с поздним въездом", живут и пишут новые поэты так же, как шестьдесят, как и сто шестьдесят лет назад, рожденные для того, чтобы спасать, спасать, и, может быть, в конце концов, спасти нас. "...А всем тем, кто хочет знать каким же он был, Володя, я позволю себе дать один совет: пусть они возьмут в руки все его сочинения и погрузятся в это чтение. Тогда они будут знать о нем все".2Как потерпевшие кораблекрушение целуют землю спасительного острова, так и я, рядом с тысячами мне подобных, теперь склоняю голову перед Именем Его. Спасибо, Владимир Семенович, за то, что стали нам отцом, взамен описавшихся соц. служащих, за то, что рассказали нам о Боге, вырвав его имя из толстеньких поповских пальчиков, за то, что научили нас отличать Родину от срамных гадов, владеющих ею... И за то, что до сих пор идут по вашим стопам поэты, Вами вызванные к жизни. За то, что они дойдут - спасибо! И - с днем рождения, Владимир Семенович! Юрий Меркулов Писано в январе шестидесятого года от рождения Высоцкого. 1 А . Рэу 2 М. Влади