Завод или рассказ попсаря. (Олечке Антиповой Посвящаю. На тридцать первое ноября 95 года.) Знаешь, города ведь как люди! Есть такие, в которых легко дышится и ходится, словно вдруг все тебе простилось... А бывают - холодные, чужие, с самого аэропорта залазят своим воздухом тебе прямо в легкие и шерудят там ледяною рукой. Есть еще города - прохожие: чем меньше ты его знаешь, тем лучше он тебе кажется. Ну вот приезжаешь ты в город, с дороги похмельный, не выспавшийся, грязный; купола смотреть и архитектуру не станешь. Да и как правило между трапом и сценой - часа три, только и хватит чтобы в ванной покиснуть. А когда отработаешь - начинается ад. В каком-нибудь вонючем "членовозе" тебя предолго возят по домам отцов всех епархий, где ты выслушиваешь тупорылые "Вааще" и "Ну, ты, ну, молоток". Но какая это ерунда по сравнению с... их бабами! Вот уж где! Я сначала всё их трахал втихушку, меня это как-то успокаивало после всего, но по мере того, как я приближался ближе к центру, бабы становились все стрёмнее и вскоре я стал прятаться от них, но это только возбуждало их дикий интерес. Так, поимев мое свободное время по-чёрному, скоренько, впьянь, покажут при искусственном уже свете церквухи. И вот что обидно: утром это блядво, будет сидеть в третьем ряду как огурчики, созерцая твой двухчасовой ор в старании пронять... Вот такие бывают города. У каждого свой характер, он у него, у города словно с самого рождения таков и ни люди ни климат никак не влияют на его душевную погоду. Особенно здорово, господа, - на севере. Народ до чего душевный и с понятием! Я так думаю, что в Москве и в Питере остались только жополизы и неруси - всех порядочных людей советская власть направила на освоение вечной мерзлоты. Ну вот как-то попал я в городе "н", город-завод на сто домов, в которых живут рабочие. Речка, кафешка, шиномонтаж - вот все развлечения. Ну меня, естественно, поперли на этот завод, показывать то больше нечего! А завод-то от оборонки и нужны были какие-то пропуска, формальности... Короче тормознули нас на проходной и пока шестерки суетились я чуть в сторонку и отошел. Стою, наблюдаю как по дороге, прилегающей к заводу, курсируют, угловатые гоночные машины, с ковшом, как у экскаватора. -Вот эти штуки вы и делаете? -Да! Эти машины - наша гордость - подсуетился мне дядя в шелковом ватнике. Все до единой детали делаются у нас, на нашем заводе- -Не удивлюсь, если и одним человеком... Прошло полчаса. Мы сидим на проходной и смотрим в окно, а там, на площадочке забавляется группа подростков. Они высоко задирают ноги - наверное играют в кунг-фу очередную, подумалось мне. Вскоре картина стала более ясной - вся эта толпа нападала на одного, вяло обороняющегося парня. Вернее бил его только один, но остальные создавали "своему" дружественную стенку. Я ненавижу это скотство, когда семеро на одного! Я так это ненавижу! В следующую минуту этот уже как бы совершенно обессиленный тип, вскочил на ноги и как-то странно ткнул кулаком в живот своего врага, тот схватился обеими руками за место удара, сделал несколько шагов назад, вперед, вбок... И упав на землю продолжал двигать ногами в этой нелепой, странной ходьбе от жизни к смерти... Я не принимал никакого решения, ибо не было колебания. Я схватил несколько блестящих выставочных кольев с хромированными заостренными набалдашниками и рванул сквозь вертушку проходной, разорвав в хлам полу своего белого кашемирового пальто. -Что вы стоите! Скорее туда! Берите вот эти колья! Натыкаясь в беге на людей, я объяснял, как мог, что там произошло, что срочно нужно действовать. Я бежал, раздавал колья людям и был уверен, что за мной мчится уже целая толпа возмущенных защитников неприкосновенности человеческих жизней. Антон сильно меня опередил, я почти уже не видел его. Когда я, обежав несколько заводских корпусов все-таки увидел место происшествия, раздался вой сирены - это наверное охранник нажал на кнопку. Я бежал еще очень долго. Очень долго, безошибочно поворачивая, не спотыкаясь и не видя никого рядом, бежал, пока не увидел их. Шли как дети с киносеанса: говорливы. Я увидел его и сильно ударил его своим легким орудием. Тот словно удивился и втянул голову в плечи, увидев, что за мной бежит несколько человек (совершенно не те, которых я звал!). Шпана как-то сразу пропала и мы остались один на один. Он не слишком сопротивлялся, скорее постанывал, констатируя факт скрученных рук. Так сгребают невиновного... Я не знал что собственно делать, ибо мои последователи оказались не более чем просто наблюдателями и, в принципе, ничем не отличались от той шпаны, что стремительно покидала своего лежащего лицом вниз кореша... Только одна девушка, в которой не было видно ничего кроме глаз, подошла совсем близко. -Что стоишь, Дура!!! Дай хоть веревку связать руки ему. Я возился с его руками, пытаясь их скрутить, а девка приносила мне то очень короткие куски проволоки, то обрывки гнилых скакалок - и из всего он очень легко выкручивался. Ну, короче как-то я его скрутил. Вдруг вижу - опять вокруг никого, и двое таких бычков-кабанчиков ко мне так подгребают и так спокойненько начинают выспрашивать, мол кто я такой, чего маленьких обижаю, ну и все такое прочее... Вокруг, говорю, ни одной живой души, как повыдохло все! Ну я понял, что действительно не самое время обижать маленьких, парнишку ослобонил, встал, и сделал руки в форсе двух лодочек, поставленных на корму для просушки. -Ребята, мне все понятно, я проникся вашим вдохновенным видом, я все понял. Тот ,что с лицом генерала Лебедя улыбнулся и продолжал смотреть мне прямо в мои испуганные зенки. Студента подняли, (причем он все так же не стал ни на кого смотреть) и повели как раненного друга. А я с особой остротой вдруг подумал, что у меня в кармане бумажник, где все мои деньги и документы и если они у меня его сейчас "попросят в долг", я буду вечно голоден и навсегда останусь жить в ПРП. Паспорт, понятно, фигня, но вот кредитные карточки не на мою фамилию мне никто не восстановит! Так и будут лежать мои денежки в Бундесвере дожидаясь несуществующего Херр Грейфэн. Я стоял, прислонившись к какой-то стене, лихорадочно просчупывая все места, куда можно засунуть кредитку, пока не понял, что все кончено. Никто мной больше не интересовался, если не считать той самой глупо-глазастой девки, которая замерла в десяти метрах от меня в позе кролика, загипнотизированного удавом. Или я не видел женских глаз? -Ты дождалась своего героя, Ассоль! - сказал я создав максимально рыцарское выражение лица . ...У неё подкосились ноги... ...Поймал её за локоть ... 30 11 95.